Кровь Асахейма - Страница 29

— Это «Цест», — произнес впечатленный Ольгейр. — Великолепно.

Гуннлаугур, смеясь, подошел к панели управления и активировал авторизацию удаленного запуска.

— Пристегивайтесь быстро, — сказал он. — Ёрундур отправит нас наружу, и он будет не в восторге от задержки.

Штурмовой таран «Цест» часто можно было встретить на крупных боевых кораблях Адептус Астартес и намного реже — на эскортных судах наподобие «Ундрайдера». В отличие от универсальных десантно-штурмовых «Громовых ястребов», которые к тому же были почти в три раза больше, «Цест» был создан с единственной целью. Два его фюзеляжа были бронированы и усилены дополнительными керамитовыми пластинами, ребрами жесткости и армированием. Все это позволяло выдерживать сильные удары. Грубые двигатели оснащались форсажными камерами, что позволяло им разгонять машину по прямой до огромных скоростей. Орудийный комплект состоял из спаренных тяжелых болтеров, ракетных установок на крыльях и магна-мелты. Все вооружение было направлено вперед, вся разрушительная сила концентрировалась в одной точке.

«Цест», запущенный в космос, несущий десятерых космодесантников в отделениях для экипажа, мог выдержать столкновение на полной скорости с не закрытым щитами корпусом любого боевого корабля в Империуме. И это можно назвать удачей, потому что больше подобная машина не могла практически ничего. Она была скорее снарядом, чем транспортным кораблем.

Оба посадочных трапа откинулись. Ингвар и Бальдр зашли по одному, а Вальтир, Хафлои и Ольгейр — по другому. Гуннлаугур занял место в крохотной кабине, расположенной в хвосте неуклюжего судна. Она была неудобной и тесной. Эти ощущения стали сильнее, когда металлические ребра страховочной клетки опустились поперек груди.

Десантные отсеки с грохотом захлопнулись, после чего раздались шипение и щелчки запирающихся замков. Гуннлаугур включил подачу топлива к двигателям и почувствовал, как корабль задрожал, когда включились реактивные ускорители.

Пусковой ангар снова сотрясся от ударов, которые корабль получал в продолжающемся снаружи космическом сражении. Один из захватов отвалился от удерживающих его конструкций и тяжело рухнул у них за спиной, превратившись в клубок спутанных металлических прутьев. От удара камнебетонный пол пошел трещинами.

Гуннлаугур бросил короткий взгляд в конец пускового тоннеля, где одна за другой открывались противовзрывные двери, обнажая усыпанную звездами черноту космоса.

— Приготовиться к запуску, — скомандовал он, взялся за рычаги управления полетом и напрягся перед взрывным стартом. Пилотировать «Цеста» в таких условиях было все равно что оседлать бурю, — он сможет немного скорректировать траекторию перед столкновением, но не более того. — Рука Русса да направит…

Таран резко пришел в движение и рванул вперед так, как будто ему дали хорошего пинка. Двигатели набрали мощность и взревели в огненном крещендо, которое оглушало, несмотря на систему акустической защиты шлема.

Гуннлаугура вжало в спинку кресла. Пусковой тоннель пролетел мимо размытым пятном, и «Цест» вылетел из корпуса «Ундрайдера». На краткий миг перед глазами мелькнули кружащиеся звезды, частично скрытые длинными клубами дыма и пламени.

Затем перед ними возник оплывший корпус вражеского эсминца и начал приближаться на пугающе высокой скорости. Ёрундур хорошо рассчитал момент запуска: они летели точно между кораблями, направляясь под беспорядочную мешанину бронепластин, к двигательным отсекам. Вокруг них бушевал шторм лазерных лучей. Некоторые попадали по корпусу тарана и встряхивали его, но машина все равно неуклонно продолжала свое движение к цели.

Гуннлаугур немного подкорректировал курс корабля, направив его вниз, к уже поврежденной секции обшивки. Он выпустил ракеты, затем открыл огонь из тяжелых болтеров, поливая огнем выбранное место удара. Раскаленный до температуры поверхности звезды огонь магна-мелты он приберег напоследок, когда корпус эсминца уже навис над ними, выплывая из пустоты, словно адамантиевый утес. Несмотря на всю свою подготовку, Гуннлаугур не смог удержаться и заскрипел зубами от напряжения, непроизвольно сжав челюсти, когда обшивка оказалась уже совсем близко.

Удар был ужасающе сильным. «Цест», пылая, влетел в бушующий центр плавящегося и бурлящего металла. В какой-то миг он пробирался через потоки настоящей магмы, отталкивая с пути плавящиеся опоры и пластины брони. Потом он жестко врезался в массивное ребро каркаса, и его развернуло вверх. Он несся по инерции вперед, проламывая и разрывая пластины стали и адамантия, погружаясь все глубже в запутанные недра пробитого борта эсминца.

Сидящего в кресле Гуннлаугура бросило вперед, он удержался только благодаря толстой металлической раме, прутья которой лежали поперек его груди. Мощные и быстрые взрывы полыхнули вокруг штурмового тарана, превратив вид из кабины в оранжевую мешанину из языков пламени.

Ребро каркаса эсминца согнулось, перекрутилось и наконец сломалось, из-за чего очередной ливень из обломков рассыпающихся конструкций корабля обрушился на все еще движущееся штурмовое судно. Двигатели тарана внезапно отключились, и вместо их рева зазвучали скрип разрываемого металла и шипение потоков уходящего воздуха.

«Цест» медленно и нехотя остановился, вклинившись глубоко в недра вражеского корабля, словно застрявшая в плоти жертвы пуля.

Гуннлаугур отстегнул страховочную раму и открыл замки кабины. Системы тарана сбросили зажигательные снаряды, раскидав их вокруг корпуса судна, расчищая место для откидных десантных помостов. Люк кабины пилота открылся, и Гуннлаугур выбрался наружу, протянув руку к громовому молоту сразу, как только слез с накрененного корпуса «Цеста».