Кровь Асахейма - Страница 79

Когда-то это существо было таким же, как Хафлои: космодесантником, верным солдатом Империума, закованным в благословенную силовую броню. Теперь же он изменился, разросся, все больше распухал и искажался по мере того, как гибельное влияние варпа не спеша переделывало его по своей прихоти. Керамитовая броня предателя была покрыта толстым слоем болезненного вида корки, как будто полипы поселились на грязном коралле, прорастающем из осыпающейся каменной кладки. Он шел, громко топая огромными раздвоенными копытами, а из похожих на открытые раны щелей в нагруднике свисала пораженная некрозом плоть. Приторный запах страха висел в воздухе вокруг мерзкого существа, и рои мух следовали за каждым его движением, окутывая врага, словно саваном.

Несмотря на всю свою неопытность, Хафлои понял, с кем столкнулся.

Чумной десантник.

Его голову венчал шлем старой модели «Марк I», но он был так сильно искорежен, что едва поддавался опознанию. Тусклый зеленый свет лился из пустых линз, словно бы вытекал из разрушавшейся вокс-решетки. Жуткого вида сварная металлическая конструкция поднималась над его плечами, беспорядочно увешанная черепами, в глазницах которых полыхали призрачным светом энергии имматериума. Предатель обеими руками сжимал тяжелую глефу, на щербатом клинке которой танцевали бледные языки колдовского пламени.

Радость от битвы, наполнявшая Хафлои, сменилась ослепительным гневом, как только он увидел вражеского космодесантника. Обманутые смертные — это одно, а падшие братья — совсем другое.

— Всеотец! — взревел Кровавый Коготь, атакуя предателя, выпуская по нему залп грохочущих болтов из пистолета и раскручивая топор для удара.

Чумной десантник не мог двигаться быстро. Он был не в состоянии поддерживать энергичный темп сражения, который задал Хафлои, его реакция была весьма замедленной.

Но ему и не надо было быть быстрым. Пока Кровавый Коготь приближался к предателю, выпустив дюжину снарядов в его боевой доспех толщиной с кулак, тот поднял глефу и направил ее острие на Волка.

— Малефикарис нергал, — раздался гортанный свистящий шепот.

Хафлои даже не увидел снаряд, что ударил по нему. На какой-то миг Волку показалось, что его охватило яростное зеленоватое пламя, вонявшее спиртом. И в следующую секунду он уже лежал на спине, отброшенный на пять метров. Его доспех наполовину ушел в землю. Болт-пистолет выбило из руки, а топор едва удалось удержать.

Кровавый Коготь попытался подняться и тут же почувствовал невероятную боль в конечностях. На доспехах плясали языки колдовского огня, пробегая по броне, как ртутные лужицы по стали. Он почувствовал, как напрягаются мышцы, как из него уходят силы.

Хафлои попробовал закричать, но во рту все пересохло. За мутной дымкой боли и ошеломления он различил силуэт чумного десантника, нависший над ним. Острие глефы было нацелено в горло Космического Волка. Похожее на запах раскаленного металла зловоние магии смешалось с омерзительным смрадом разложения.

Чумной десантник смотрел на Хафлои сверху вниз. Его движения были тяжеловесными, как будто ему приходилось пробиваться через вязкую смолу, но сила, которую он демонстрировал, ошеломляла. Хафлои ослаб еще сильнее, легкие горели, когда он пытался дышать. Топор медленно выскользнул из разжавшейся руки.

— Просто дитя, — задумчиво прошептал предатель.

Голос был необычным: невнятное бульканье пробивалось через слои слюны и слизи, разбивалось на перекрывающие друг друга тона и отголоски, как будто тысяча голосов боролась друг с другом за превосходство под глухим шлемом. В голосе не было слышно злобы, только бесконечная, усталая печаль. Казалось, что даже воздух замирает вокруг чумного десантника.

Хафлои не мог пошевелиться. Он вперил взгляд во врага и следил, как глефа раскачивается над его шеей. Кровавый Коготь чувствовал, как кожа сморщивается и сжимается под броней от неестественно быстрого истощения.

Он пытался бороться, чувствуя привкус колдовства на задней стенке горла, похожий на горькую желчь. Космодесантник старался проглотить или отхаркнуть этот комок, но хватка не ослабевала.

Хафлои понимал, с каким врагом столкнулся: это был колдун, ступивший на изменчивые, ненадежные пути варпа, воин, настолько же превосходивший его, насколько он был лучше толп чумного скота, толпящегося вокруг цистерн.

— Просто дитя, — повторил колдун, разочарованно качая головой, прежде чем занести глефу для удара.

Ураган болтов обрушился на него откуда-то справа, пробив броню и заставив пошатнуться на раздвоенных ступнях. Чумной десантник отступил, скрытый облаком острых обломков керамита. Глефу отбросило куда-то в сторону.

— Фенрис! — раздался громкий полубезумный возглас.

Когда хватка колдуна ослабла, Хафлои смог немного приподнять голову.

Бальдр бежал в атаку по дну ущелья, сжимая в одной руке меч, а в другой болтер. Обрывки шкур развевались за его спиной в унисон движениям.

Колдун отреагировал на появление нового врага, двигаясь так же медленно, как и раньше. Казалось, что его гнилой доспех поглощает силу выстрелов. Его поверхность при попаданиях шла рябью, как густая грязь. Удары явно были чувствительны, но не помешали чумному десантнику развернуться навстречу атакующему Бальдру.

Хафлои едва мог пошевелиться. Ему казалось, что он внезапно постарел на несколько столетий. Конечности ослабли, а кости стали хрупкими. Он попытался подобрать топор, и от этого усилия перехватило дыхание.